Автопортал

Как говорят специалисты, наша дееспособность хихикать — это второе доказательство тому, что человек — также животное. Почему? И какую же роль тогда смех играет в жизни наших близких и нас самих? Сообщаем в статье.

В некоторых опытах испытуемые были неспособны отличить смех человека от смеха определенных видов животных, проигрываемого в затянутом ритме.

Также, хохоча, мы запрокидываем голову и обнажаем зубы — также, как это делают гориллы. Часто, когда нас сильно что-нибудь насмешило, мы на несколько мгновений утрачиваем любую дееспособность беседовать.

И в точности также, как обезьяньи вопли или вопль волков помогают сохранять единство в своре, так и смех помогает нам психологически сходиться с иными людьми.

Смех — весьма старинное явление с точки зрения развития. Он встречается у обилия видов млекопитающих, биологи называют его «игровым сигналом». Животные насмехаются в игровых ситуациях, этим самым показывая собственные миролюбивые намерения и неимение злости. Хихикать могут человекообразный, мыши, собаки и, вероятно, даже дельфины.

Для человека смех — самый важный элемент социального взаимодействия. В большинстве случаев мы смеемся, когда нам забавно. А смех также вполне может быть проявлением позора, ощущения неловкости, воспитанности, беспокойства или выражением презрения.

Смех упрощает взаимодействие. Смех как выражение праздника определенные специалисты по психологии называют «неопасным отклонением от нормы», другими словами он появляется тогда, когда происходит ситуация, которая теоретически могла бы представлять опасность, а грохочущий в конечном итоге принял решение, что страшиться нечего.

Смех служит знаком для наших собеседников, он демонстрирует, что мы настроены не спортивно и не сильно серьезно. При этом смех не всегда означает, что грохочущий на самом деле радуется и всем удовлетворен.

Довольно часто он помогает нарядить напряжение, создавшееся, к примеру, из-за неловкости, обоюдного недопонимания или безуспешной и оскорбительной шуточки.

Эдриан Вуд, доцент отдела психологии Виргинского университета (США), совместно с сослуживцами исследует проблему смеха. «Нас заинтриговало, является ли предрасположенность человека к хохоту регулярным качеством личности или зависит от того, с кем он в настоящее время общается», — сообщает Вуд.

Чтобы это узнать, специалисты по психологии провели опыт. Испытуемые по очереди разговаривали с двадцатью неизвестными им людьми 1 на 1, а ученые считали, сколько раз участники опыта расхохотались в ходе общения.

Выяснилось, что дурашливость человека — довольно постоянная характеристика. Некоторые из нас насмехаются довольно часто и очень много, иные же к данному совершенно не предрасположены

При этом нашлась вторая удивительная линия. Те участники опыта, которые хихикали намного чаще всех, сообщили, что общение с незнакомцами для них было неприятнейшим.

«Если вы чистосердечно обожаете общаться с неизвестными людьми и ощущаете себя с ними удобно, у вас не появится надобности регулярно хихикать, чтобы смягчать появляющуюся неловкость», — разъясняет Эдриан Вуд. Интересно, что собеседники смешливых людей, наоборот, отвечали на них более позитивно, им представлялось, что у них со свежим знакомым очень много общего.

Выходит, что при диалоге между неизвестными людьми смех — это намного чаще не выражение праздника или наслаждения, а способ эмоционального сближения.

Когда наш собеседник насмехается, нам представляется, что он почти во всем очень похож на нас. «Я думаю, что мы довольно часто применяем данный „игровой сигнал“ — смех — в ситуациях, весьма дальних от игр и совершенно для прочих целей», — говорит Вуд.

Смех подает некоторые знаки. Мы прекрасно умеем контролировать собственный голос. В общении мы сообщаем собеседнику информацию не только лишь словами, но также и методом их произнесения — у нас есть возможность говорить отличным или невысоким голосом, с придыханием, «в нос», менять тон и ритм речи. «Привет», сказанное с придыханием, может прозвучать как попытка флирта, то же самое целование, сказанное высоким, «зажатым» голосом, выдает страх и нерешительность.

«Я подразумеваю, что мы готовы — сознательно или подсознательно — менять „тон“ нашего смеха исходя из того, какой сигнал мы намерены отправить собеседникам», — заявляет Эдриан Вуд.

Да, смех временами бывает неуправляемым — у нас есть возможность смеяться так долго, что практически на физическом уровне устаем и выдыхаемся. А «обычный» смех по меньшей мере в некоторой степени нам подконтролен. Лучшие анекдоты можно найти на сайте txtforge.com.

Очень многие специалисты на основе исследовательских работ говорят, что есть большое количество разных видов смеха. Как правило их делят по внутреннему психическому положению заливающегося: чистосердечно ли он наслаждается или насмехается из-за позора, неловкости или, например, ощущения злорадства?

«Меня не организует принятый подход к систематизации видов смеха. Смех — это модель коммуникации. Поэтому я полагаю, что главнее расценивать не внутреннее состояние самого заливающегося человека, а то влияние, которое его смех оказывает на собеседников», — говорит Вуд.

Эдриан Вуд с сослуживцами рекомендовали другую теорию, по которой смех может делать одну из 3-х главных функций в ходе общения — при этом официально оставаясь «игровым сигналом»:

1. Наслаждение. Данная модель смеха ближе всего к его первичной функции игрового знака. Такой смех мил и для самого заливающегося, и для окружающих.

2. Сигнал безопасности. Прежде всего такой смех показывает окружающим, что у заливающегося нет спортивных целей и ему можно довериться. Как раз так мы в большинстве случаев смеемся в обыденном общении — специально отмечая, что наши слова не нацелены против собеседника.

3. Выражение преобладания. Данный тип смеха едва ли можно представить безопасным. Когда мы смеемся над кем-то (а не совместно с кем-то), то этим самым показываем, что его не следует понимать серьезно.

Как мы отличаем эти виды смеха? Любой из них владеет некоторыми голосовыми данными, а многое зависит также от контекста самой социальной обстановки, отношения между заливающимся и его собеседниками, темы их диалога и прочих таких моментов.